Спаси самого себя

Книга эта по содержанию проста и смахивает на учебное пособие — чтобы спасти самого себя, не повторяй моих ошибок. Чем раньше задумаешься о смысле жизни, тем быстрее начнется твое духовное взросление. Среди моего окружения, пишет Эдуард Ефремов, — книга А. К. Никифорова «Спаси самого себя…» — Воронеж. 2016 г., в последнее время одна из самых читаемых.

И мне кажется содержание этой книги заденет за живое милых женщин.

Разговор о православии и вере — далеко не узкоспециальный. Всеобъемлющий как сама жизнь. Состояние нашей души — основа основ не только моего личного бытия. Отечества. В книге, в принципе, ничего нового, — глубже и интереснее труды о значимости православия известных христианских философов, богословов, классиков отечественной литературы. Но почему вот уже несколько месяцев этот «букварь» меня не отпускает? Все поля уже испещрены пометками — оказывается, у некоторых тоже параллельно никифоровским запискам рождается своя книга поисков и ответов.

Анатолий Кириллович, полковник службы госбезопасности, на изломе времён написал свою лучшую книгу. Деятельность органов, представляемых им, в сознании общества — богоборческая. Отнюдь далеко не на философском уровне — трагические результаты мер, принятых НКВД незаживающими зарубками прошли через сердца многих, воспитанных в православных семьях. Грешником написано и не мне, грешнику, судить, то есть писать рецензии на прочитанное. Никифоров же подвиг меня на соразмышления.
Разумеется, сразу возникает Некрасов с его строками «вдруг у разбойника лютого совесть Господь пробудил». Из главки «О двух грешниках», запомнившейся со школьной скамьи при изучении российской действительности через поэму «Кому на Руси жить хорошо». Но у представителей ряда поколений воронежцев сотрудник органов остался в памяти человеком, занимающимся «профилактической деятельностью», встречи со студентами, учеными, писателями, художниками, актёрами.

Никого не подвёл под монастырь

Многие из представителей интеллигенции стали его друзьями. «Никого не подвёл под монастырь» — в Воронеже и области не было возбуждено ни одного судебного дела за инакомыслие, антисоветчину. Вот в этом, возможно, грех Никифорова и других чекистов, проморгавших начало торжества нынешней «демократии».

Книга сопровождена предисловием митрополита Воронежского и Лискинского Сергия: «Справедливо, что поиск путей улучшения ситуации ведётся в религиозной плоскости — именно вера в Бога, как в источник добра, света и любви, побуждает человека уподобляться ему. Разумеется, что я согласен не со всеми оценками, которые автор даёт сложившейся в стране жизненной и политической ситуации.» Но «человек любого вероисповедания, как гражданин своего Отечества, обязан иметь здравую активную жизненную позицию.»

В нашей стране временами не существовало истинной службы государственной безопасности — преступлением перед народом, его историей было уничтожение духовных традиций. Поэтому обжигают, являясь будто частью исповеди, слова заслуженного полковника, «обдумывающего своё житье»: «Больше всего беспокоит, процесс разрушения духовности, русского языка и духа, нашего кода, традиционных национальных ценностей. Страна погрязла в греховности.» Главная цепь автора: «Показать роль Русской Православной Церкви и других традиционных религий в оздоровлении нашего больного общества».

Далее мысль развивается более глубоко — вместе с церковью, властью, представителям общественности, учёным и педагогам искать пути противостояния преумножению греховности. Понятие греха далеко не сугубо церковное — оно до недавнего времени было в сознании каждого. Последние времена дали нам наглядный пример, во что можно превратить человека, ориентируя его на служение страстям. По всем направлениям в мире, взявшим курс на глобализацию, уничтожение какой бы то ни было самобытности. В культ возводится свобода греха. Греховность зашкаливает не только в европейских странах, но и в России.

Делаем вид, что мы далеки от духовной трагедии Европы. Церковь в согласии с миром может решить чрезвычайно сложную проблему. Автор резок в оценках сложившейся ситуации — «убеждён в том, что в морально — нравственной сфере Россия летит в пропасть, нам осталось ещё узаконить однополые браки, и мы тогда уже с гордостью скажем, что окончательно приобщились к западной цивилизации».

Представленное в книге — мысли о государственной безопасности человека, глубоко и тонко понимающего поэзию, знающего историю. Понятие прекрасного, следование за ним происходит от знания и любви к поэзии. Текст изобилует стихотворными цитатами тех, кому благодарна страна за формирование в сердцах соотечественников идеалов прекрасного. И эта литература выросла из православия, российской церковности. Церковь — единственная организованная сила, которая борется за нравственность, оздоровление нашего больного общества. Результаты, к сожалению, далеко не впечатляющие. Неравны противоборствующие силы добра и зла: государственные телеканалы и некоторые СМИ днём и ночью пропагандируют безнравственность, грязь, пошлость, разврат.

Вот, например, ссылка на члена Совета Федерации Олега Морозова, который убеждён: «Главное назначение нашего телевидения — это растление молодежи». В интервью «Московскому комсомольцу» министр культуры Мединский говорит, что «телевидение почти не смотрит». Вдумайтесь в это признание своего бессилия самого министра культуры страны — телевидение проходит «не по его ведомству», он не имеет права вторгаться в «чужую территорию». Как можно допустить разобщённость общества в формировании единой позиции по отношению к губителям душ?

Автор книги, человек с обострённым чувством правды, считает, что в современных условиях Церковь должна более решительно бороться за здоровье нации. К тому же, он деликатно проводит мысль — и служители церкви сами должны стараться походить на Сергия Радонежского, Митрофана Воронежского, Серафима Саровского.

Правота, декларируемая и отстаиваемая Никифоровым, правота одинокого, оказавшегося в пустыне. Что, с ним едины по вере и решимости отстаивать её его сослуживцы? Солидарно ли с ним чиновничество? Педагоги страны? Народные избранники? Если вчера чекисты, учителя, журналисты и писатели «шли в народ», и в школах, вузах, на заводах и фабриках, в колхозах вступали с собравшимися в любую полемику, убедительно доказывая, что в жизни хорошо и что такое плохо, то при провозглашённой «демократии» убито общество «Знание», убита активность творческих союзов. Воспитание масс — под запретом. Вот и дожили до первобытности — в школах многие дети убеждены, что Солнце вращается вокруг Земли.

Восьмиклассники вызывающе ведут себя перед слишком «зарвавшимися» учителями, позволяющими влиять на сознание через обсуждение книг «несовременных» Пушкина, Достоевского, Гоголя, Тургенева. До слёз доводят учителей своими убеждениями — «Бога нет!» Но в это же время убеждены в том, что существует сатана, с кем тогда он борется, если бога нет?

Эталоном служения народу, делу революции являлся «железный Феликс». Коротка была жизнь чекиста Дзержинского с чистой совестью. После него службу госбезопасности Страны Советов лихорадило и бросало из крайности в крайность. Великий безбожник Хрущёв вообще попрал принципы справедливости — совесть была заменена ложью, фальсификацией истории.

Много говорить о боге ещё не значит с великой верой в него служить ему. Принадлежность к госбезопасности, комитетам по борьбе с коррупцией, изобилию контролирующих служб в государстве крайне неэффективны. Дух патриотизма, православия спасают не партии, комитеты и движения, а заложенная в духе народном основа веры. Патриархальное село просто верило — и никакого отступления от завешанного Господом. Верующие же с разумением понимали: всё случившееся в стране рано или поздно минует — заповеди даны Господом во имя спасения каждого православного, а за ним спасается и Отечество.

В книге — исповеди доказательно прослеживается заинтересованность Запада к приобщению мира к своим «современным» ценностям. Культ не совершенства духа, а культ денег, богатства. В чести культ предательства, неблагодарности: «В 1946 году, самом трудным, голодном, послевоенном, когда я со сверстниками весной собирал колоски на колхозных полях, И. В. Сталин распорядился поставить в Польшу 60 тыс. тонн пшеницы. Безаозмездно было передано 340 грузовиков и 250 самолётов. Самые красивые здания в Варшаве также были построены бедствующим советским народом. А ведь Сталин, как никто другой, хорошо знал, что ни одна другая, граничащая с нами страна, не нанесла СССР столько вреда, начиная с 1917 года, сколько Польша.»

Дети послевоенной Страны Советов выживали на пышках из толчёных желудей и лебеды. В школах практически здоровых не было — язва желудка, порок сердца, малокровие, плохое зрение. Вырастут и из 20-серийного документального фильма о Великой Отечественной узнают, что во время нашего голода в бывшую фашистскую Германию шли железнодорожные составы с мукой, маслом и другими сельхозпродуктами — мы, православные, спасали побежденных.

Радуют купола восстановленных и новых храмов. Чуть ли не 80% населения, куда входят богатые, бедные, власть, обездоленные ею, считают себя православными.

Восьмая заповедь «Не укради»

«Все знают библейские заповеди, но почему они у нас не исполняются? На заповедь «не убий» общество своей определённой частью отвечает убийствами. Я уже не намерен комментировать заповедь «не укради». Уровень краж, воровства, в том числе и казнокрадства, просто зашкаливает.»

Что творится с обществом? Кто создаст преграду этой вселенской сатанинской катастрофе? Какова здесь роль церкви, государства и общества? Для всех религий, для власть предержащих, общества, — весьма тревожный сигнал, предупреждающий о возможности повторения судьбы Содома и Гоморры, — понявший пагубность постигшего нас безверия, Никифоров конспективно проходит по страницам истории Русской Православной Церкви. Факты вопиют — постоянное подневольное положение Церкви. Далеко не всегда ей позволялось говорить, проповедовать и требовать от общества и власти должного исполнения того, что заповедано человечеству Господом.

Александр Невский хану Батыю беспрекословно выплачивал щедрую дань золотом, серебром и пушниной. Раб примерный во всём! Осталось последнее — отречься от своей веры. Пройди перед всеми через огонь и поклонись идолам. В ответ услышал хан: «Я кланяюсь тебе, царь, ибо ты облачён властью свыше, но также я верую в Единого Господа. Ему одному служу и поклоняюсь».

Вот он переломный момент от простой жизни к житию, к святости. Не с иноверцами, как Александр Невский, проявил волю Господа, а забывшемуся Петру I святой Митрофан Воронежский напомнил, что он царь православной Руси, негоже в своих покоях предаваться утехам от созерцания «срамных» изваяний — убери, тогда и отзовусь на твоё приглашение. Горяч был царь, самодурист — смерть ожидала епископа за неповиновение. Встал епископ на молитву, распорядился, чтобы по его уходу звонили в колокола. И молитва святого дошла до Господа — образумился царь, услышал Господню правду, изречённую епископом. Сегодня же не находится пока тех. которые бы ханам и царям открывали глаза на Божью правду.

«Русская культура не приемлет разврата» — сказал Гёте. Вот из этого интуитивно, а затем осознанно исходил любимый поэт автора Сергей Есенин. Причина всемирских противоречий, констатирует Никифоров, отчасти в попытке осмыслить происходящее: «В 1918 году Совнарком принимает решение об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. В ответ в октябре Поместный собор принимает обращение к духовенству и верующим, в котором Октябрьская революция была названа «Нашествием антихриста» и призывал бороться с новой властью.

Взаимоотношения между властью и церковью обострились. Известно письмо Ленина секретарю ЦК РКП(б) В. Молотову от 19 марта 1922 года, в котором выражена позиция руководства республики в отношении церковников, выступавших против декрета: «Чем больше число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Эту жестокость с точки зрения здравого смысла даже в военное время труно оправдать. Подобное обращение Ленина нельзя признать правильным, хотя реакционное духовенство с оружием в руках боролось с новой властью. По этому поводу Сергей Есенин в стихотворении «Русь бесприютная» пишет:

И говорят,
Забыв о днях опасных:
«Уж как мы их…
Не в пух, а прямо в прах…
Пятнадцать штук я сам зарезал красных,
Да столько ж каждый
Всякий наш монах».

Неужели Ленин не понимал, что таким решением он оттолкнёт в противный стан миллионы верующих — страна — то православная, большинство населения — верующие. Надо было искать иные формы для привлечения церкви к мирному сосуществованию.

Пророчество 1930 года святителя Феофана Полтавского: «Россия воскреснет из мёртвых, и весь мир удивится. Того православия, что было в России прежде, уже не будет, но истинная вера не только возродится, но и восторжествует».

Ждать, по — видимому, осталось недолго. Но пока народ безмолствует. Он не молится, утратил решимость спасаться. Всё будет в порядке, если сохранить справедливость, но она невозможна без истинного служения народа вере православной.